Саратовскую гармонику стали изготавливать в 60-х годах XIX века. Точной даты, к сожалению, мы не знаем. Первое упоминание в печати о гармонике с колокольчиками относится к 1866 году: газета «Саратовский справочный листок» писала о том, что пассажиры парохода, проплывавшие мимо Вольска, попросили капитана подойти ближе к берегу, «дабы господа могли лучше расслышать игру на гармонике с колокольцами».

В 1870-х годах на улице Никольская (ныне – Радищева) открыл свою мастерскую знаменитый гармонный мастер Николай Геннадьевич Корелин (1851-1918). Его инструменты были настолько уникальны в звучании, что Корелина стали называть «Страдивари Саратовской гармоники». Вскоре, рядом на Никольской улице, открыли свои мастерские по производству саратовской гармоники Д. Жарков, Г. Гвоздев, А. Емельянов, а через улицу Гоголя, ближе к Глебучеву оврагу, открылась мастерская С. Борисова.

18 августа 1879 года Корелин первым среди гармонных мастеров получил «свидетельство на звание ремесленника Саратовской ремесленной управы». В этом первом свидетельстве в грифе «какое мастерство» писарем было записано: «гармоничное» (в последующих — гармонное). В том же году получил свидетельство С. Е. Егоров, затем (1883) И. П. Сахаров и Е. В. Васильев. Свидетельство давало право на устройство мастерской. Для получения его нужно было сдать соответствующий экзамен в Саратовской ремесленной управе (теоретический и практический).
Развитию саратовской гармоники способствовала и общая активизация музыкальной жизни в Саратове в 70-х годах. В Саратове в эти годы организуется отделение Русского музыкального общества. При нем открываются музыкальные классы, проводятся оперные сезоны, налаживается регулярная концертная жизнь. Толчок этому дало открытие в 1871 г. железнодорожного сообщения между Саратовом и Москвой.

Первые гармоники были небольшого размера, без металлической отделки. Корпус делался цветной (окрашивался и покрывался лаком), а на заказных инструментах обклеивался шпоном в виде набора из разных пород дерева; плоскости украшались инкрустацией с изображением банта и двух стрелок — вверху и внизу. Такая отделка требовала особого умения. Корпусы для лучших заказных гармоник изготовлялись кустарями-мебельщиками (например, в известной мебельной мастерской В. В. Мельникова).

Первый «гармонных дел мастер» - Николай Геннадьевич Корелин все старания направил на улучшение инструментов: голосовые планки стал делать из листовой меди, голоса — из стали. Работал он только на заказ. Первыми заказчиками были любители-гармонисты города и окрестных сел, солдаты, приказчики, содержатели гостиниц, трактиров. Ему заказывали инструменты и цирковые артисты братья Дуровы: для них Корелин делал маленькие, карманные гармоники (типа «черепашек»).

В мастерской Корелину помогали подмастерье и ученики, но основную работу он делал сам. Попасть к Николаю Геннадьевичу в ученики стремились многие; он отбирал тех, которые имели музыкальные данные, считая, что это главное для гармонного мастера. Изделия Корелина, как и других саратовских мастеров – его учеников, служили много лет без ремонта. И сегодня можно встретить их гармоники, сделанные в конце 19 века, в отличном состоянии. Ученики Корелина - Дмитрий Жарков, Хрисан Артемьев и другие имели личные штампы, которые они ставили внутри и снаружи инструментов.

В 1903 году Дмитрий Жарков сопровождал своей игрой пьесу М. Горького «На дне», которая ставилась в Саратове для тесного круга лиц в присутствии самого автора.

Саратовская гармоника в XXI веке.

К началу XXI века серийное производство саратовской гармоники прекратилось. В цехе по производству саратовской гармоники, расположенном в старинном особняке на ул. Кутякова (ближе к ул. Радищева) в 2002 году было даже отключено отопление. Оставшимся сотрудникам – девяти пенсионерам - пришлось обогревать помещение электроприборами - ведь инструменты должны храниться при температуре строго 18 градусов. Заказы по производству саратовской гармоники мастера выполнять у себя на дому. Это были последние инструменты – ведь на изготовление настоящей концертной гармошки уходили многие месяцы, а то и годы. В 2003 году цех по производству саратовской гармоники посетил последний высокопоставленный чиновник – мэр Саратова - Юрий Аксененко. Он обещал, что цех никто не приватизирует. После его визита отопление помещения было возобновлено. Вот что говорил тогда директор ОАО "Музинструмент" Владимир Леонов: «Никто цех саратовских гармоник закрывать не собирается, это все слухи. Хотя прибыли предприятие не приносит, но нашему руководству небезразличны престиж Саратова и судьба национального символа».

В 2008 году Саратовская областная дума внесла в план приватизации старинное двухэтажное здание на улице Кутякова общей площадью 435 квадратных метров. Это и был тот самый цех, где на протяжении 150 лет мастера изготавливали знаменитые саратовские гармони, прославившие наш город на весь мир. Таким образом, сделан еще один шаг к окончательной утрате одного из главных культурно-исторических брендов города.

Сейчас в живых остался последний мастер по производству саратовской гармоники - Петр Федорович Текучев. Петр Федорович поступил на фабрику в 1947 году. Здесь он стал учеником Михаила Дмитриевича Корелина (умершего в 1950 году) – племянника знаменитого Н.Г.Корелина – основателя уникального производства саратовской гармоники. Петр Федорович принадлежит к плеяде лучших мастеров Его концертные гармоники, разливаясь веселыми напевами в руках артистов хора Пятницкого, объехали весь мир. Один из инструментов Петра Федоровича подарили знаменитой Монтсеррат Кабалье, дававшей концерт в Саратове. Сам Петр Федорович называет три имени своих современников , чьи изделия стоят вровень с эталонами мастеров XIX века: Василий Васильевич Ножкин, Михаил Васильевич Чернозубов и Алексей Васильевич Борисов.

Последние годы – вплоть до приватизации цеха- Петр Федорович работал и начальником, и сторожем, и мастером в одном лице. Он до последнего момента не верил, что дело всей его жизни – символ и гордость Саратова может вот так просто уйти с молотка.

Однако саратовская гармоника не умирает, она просто не может умереть. Ведь она осталась в сердцах тысяч людей, однажды ее услышавших и полюбивших на всю жизнь!

В 2008 году саратовская гармоника стала народным символом Саратовской области, победив в акции "Гордись, Саратов!", которую проводил телеканал ТНТ –Саратов.
В течение 2 месяцев саратовцы в прямом эфире выбирали свой символ. Более 400 000 голосов было отдано за то, что близко сердцу на Саратовской земле. В результате голоса распределились следующим образом: 43,6% - Саратовская гармошка, 31,7% - Консерватория, 24,7% - Энгельсская авиадивизия.

В доме - музее Н.Г. Чернышевского 2009 год пройдет под эгидой возрождения Саратовской гармоники в рамках акции - «Сохраним народный символ земли Саратовской». Поможет ли это? Посмотрим…

Звукоряд саратовской гармони.

Широкое распространение уже в середине второй половины XIX в. получили усовершенствованные однорядки с восьмью-одиннадцатью клапанами, производившиеся как в Тульской, так и во многих других российских губерниях. Особенно крепкой оказалась саратовская традиция этой разновидности гармошек. На саратовских однорядках до сих пор играют во многих поволжских областях: Саратовской, Куйбышевской, Ульяновской и др.

Кустарное производство гармошек в Саратове началось с 1860-х годов. Долгое время они мало чем отличались от тульских. Возможно, поэтому саратовская гармошка не упоминается ни в одной из ранних школ и самоучителей для тульских однорядок, хотя все они годятся и для саратовской.

Лишь совсем недавно в связи с активным функционированием традиции вышел из печати самоучитель специально для саратовской гармони (Нахов, 1979).

Одна из причин столь продолжительной популярности – удачно найденный тембр инструмента, приспособленного к игре на открытом воздухе, на широких волжских просторах. Саратовскую гармошку достаточно услышать один раз, чтобы потом ее звучание не спутать ни с какой другой. Характерную яркость, даже резковатость ее тембра обеспечивают три набора свистовых планок, дублирующих звучание основных планок октавой выше (подробнее о формировании тембра гармошек см.: Мирек, 1968, с. 47, 105-108 и др.), и, отчасти, один или два колокольчика, приводимые в действие с помощью кнопок басо-аккордового комплекса.

Диатонический звукоряд саратовской гармошки с десятью кнопками в правой руке охватывает три неполных октавы (пропущены вторая и предпоследняя ступени (Новосельский, 1936, с. 33; Мирек, 1968, с. 47).

Принцип устройства звукоряда тот же, что у тульской семиклапанки. Растяжение дает звуки, образующие мажорное трезвучие, сжатие – малый септаккорд с уменьшенным трезвучием. Последовательное осуществление этого принципа приводит к тому, что первая и три последних кнопки дают пары звуков, не образующие смежных ступеней звукоряда.

Звукоряд пятиклапанки расположен в центре звукоряда десятиклапанки. По сравнению со звукорядом семиклапанки в нижней части этого звукоряда добавлены только два звука (на одной кнопке) – соль и си малой октавы, в верхней – четыре. Ограничение звукоряда снизу звуком соль как бы напоминает, что и саратовская однорядка дает возможность исполнять наигрыши в мажоре как натуральном (от до), так и миксолидийском (от соль).

Клавиатура левой руки у гармошек с таким звукорядом располагает обычно тремя-четырьмя кнопками, однако гармонические возможности ее басо-аккордового комплекса почти такие же, как у семиклапанки (Новосельский, 1936, с. 33; Мирек, 1968, с. 47).

Как видно из примера, третья кнопка повторяет аккорды второй, но октавой выше, и имеет в основном темброво-характеристическое значение. Нередко вторая и третья кнопки нажимаются одновременно. Назначение четвертой кнопки, расположенной на тыльной стороне выносного басового грифа, – преодолеть один из существенных недостатков семиклапанки. Те же аккорды сопровождения на этой кнопке переставлены местами. С ее помощью оказывается возможным сопровождение звука соль в мелодии аккордом доминантовой функции, поскольку на растяжение она дает не до мажорное, как две другие кнопки, а соль мажорное трезвучие или его обращение.

Можно полагать, что единственный опубликованный наигрыш на саратовской гармошке (Смирнов, 1962, № 14) был исполнен на инструменте именно с такими звуковыми параметрами[9] (пример № 80).

Анализ фактуры этого наигрыша показывает, что его действительно невозможно сыграть без употребления четвертой кнопки с переставленными на сжатие и растяжение аккордами. Об этом свидетельствуют звуки соль и до в мелодии, гармонизованные соль мажорным трезвучием (такты 3, 7, 9, 12 и 14), а также звук ля, гармонизованный, наоборот, до мажорным трезвучием.

Был найден и другой способ устранить недостаток тульской семиклапанки. Вместо дополнительной басовой кнопки с переставленными аккордами вводится дополнительная кнопка в клавиатуре для правой руки, дающая звук соль при сжатии меха. В литературе такое музыкально-конструктивное решение до последнего времени описано не было. Оно обнаружено нами на двух образцах двенадцатикнопочной саратовской гармошки.

Сначала в 1970 г. в городе Сенгилее Куйбышевской области в исполнении П.Я. Чирина (г.р. 1922) на саратовской двенадцатиклапанке автором были записаны “Волжские припевки”, “По улице мостовой”, “Русская плясовая” и другие наигрыши. Затем в 1982 г. в Москве на аналогичной гармошке в исполнении уроженца Саратовской области А.И. Курдюмова (г.р. 1954) записаны “Саратовские переборы”, “Ах вы, сени мои, сени”, “Барыня” и другие наигрыши.

Оба инструмента, на которых были произведены записи, изготовлены в 1920-е годы. Мензура этих инструментов такова, что первая гармошка дает звучание в си бемоль мажоре, а вторая – в соль мажоре, то есть соответственно на секунду и кварту ниже строя до мажор. Вот их звуковые параметры.

Басо-аккордовый комплекс обоих образцов состоит из четырех кнопок. Однако аккорды четвертой кнопки на растяжение и сжатие мехов не переставлены, как у некоторых образцов десятиклапанки, и, следовательно, четвертая кнопка оказывается, по существу, лишней, поскольку просто дублирует возможности третьей кнопки.

В мелодическом звукоряде добавлено по два звука – снизу и сверху. Верхняя кнопка, расширяющая диапазон инструмента снизу, хотя и нарушает принцип строения звукоряда, так как вместо звука ля при сжатии меха дает звук соль, но вполне эффективно устраняет наиболее существенный недостаток узкообъемных однорядок данного вида.

Необходимость в звуке соль при игре на сжатие в некоторых наигрышах оказывается столь значительной, что повышенная частота движений правой руки с середины клавиатуры к верхней кнопке в игре А.И. Курдюмова сразу же обратила на себя наше внимание (пример № 81).

Эта кнопка используется, когда в мелодии встречается звук соль не только малой, но также первой и даже второй октавы. Однако октавных скачков при этом на слух не ощущается. Этому способствуют, видимо, свистовые планки и высокая тесситура одного из аккордов сопровождения.

В игре другого исполнителя П.Я. Чирина возможности верхней кнопки были использованы, очевидно, далеко не во всех случаях, где это требовалось. Например, во вступительном разделе “Волжских припевок” звук соль относится к доминантовой сфере не только в третьем и седьмом, но и в первой половине девятого такта, а также легко мог быть сопровождаем доминантовым басом (пример № 82).