Валентин Наумкин - Русская гармонь

Валентин Павлович не раз уже торжественно обещал жене завязать с собирательством. Но стоит ему уехать — и даже гадать не нужно, что вернется он с очередным футляром и тихонько пристроит тот в комнате, где хранятся его сокровища. В конце концов, рассуждает Валентин Наумкин, вряд ли супруга подсчитывает, сколько именно гармоней уже в его коллекции; наверное, и не заметит, что стало одной больше. Впрочем, он и сам счет ведет приблизительный: больше шестидесяти гармошек — это только те, что в квартире. А в гараже и подвале лежат другие инструменты, до починки которых пока не дошли руки.

Пожалуй, именно у жителя Гурзуфа Валентина Наумкина самая большая коллекция гармоней не только в Украине, но и в России, где этот инструмент пользуется уважением.

Без музыкальной грамоты

Оказывается, далеко не везде гармонист был первым парнем на деревне, без которого не обходилась ни одна гулянка. В небольшом мордовском селе, где жила мама Валентина Наумкина, мужики небрежно бросали: «Это бабье дело — на скрипухе играть!» Музыка там считалась чем-то легковес-
ным, несолидным, неподобающим отцам семейств. Впрочем, женщины охотно осваивали гармошки, балалайки, мандолины. Мать и тетки Валентина Павловича играли на гармошках-тальянках, на свадьбах и посиделках нередко собирался целый женский оркестр.
А вот в семье отца сильный пол всегда неровно дышал к гармони. Дед Валентина Павловича, по воспоминаниям односельчан, музыкант был исключительных способностей. Правда, ни сыну его, ни внуку не довелось услышать его полноценную игру. Деда в 1914 г. забрали на войну, определили в разведчики, в числе прочего он координировал огонь артиллерии. Однажды, когда он семафорил флажками, передавая информацию о наводке, вражеский снайпер попытался снять солдата. Метил в голову или грудь, а попал в руку, отстрелив указательный и средний пальцы. Дед приспособился играть на гармошке и с покалеченной рукой, но так, как до войны, уже не мог. «Играл он очень хорошо, но уже не все тонкости были ему доступны, — вспоминает Валентин Наумкин. — Вот играют они вместе с отцом, дед пытается что-то объяснить, поправить, показать, как надо, — а не может, куда ж с тремя пальцами…»
Валентин Павлович никакого музыкального образования не получил. Рассказывает, отец учил так: приведет мальчика на пасеку, а чтобы тот не баловался и не натворил чего, оставлял гармошку и музыкальное задание: выучить от сих до сих, вечером приду — проверю. Пчелы к этим упражнениям относились лояльно — то ли гармошка нравилась, то ли им вообще было все равно. «Когда слышу: до-минор, ля-мажор — это для меня, как моряки говорят, туман двенадцать баллов!» — признается Валентин Павлович.

«Талант у мужика один»

Специальность Валентин Наумкин получил далекую от музыки: зубной техник. Восемь лет проработал в санатории Министерства обороны в Гурзуфе, потом получил предложение служить на атомной подводной лодке и следующие 14 лет провел на Севере. Подлодка — особый, очень замкнутый мир, где важно в каждом человеке поддерживать душевную гармонию. Пресловутая несовместимость характеров и трения между членами команды — это от незагруженности и скуки. «В случае чего замполит тебя так с остальными совместит, что про все забудешь! — рассказывает Валентин Павлович. — Человека необходимо чем-то загрузить: песнями, танцами, игрой на музыкальных инструментах. В экипаже из 130 человек нашлись и баянисты, и певцы — скучно не было».
Валентин Наумкин терпеть не может слово «талант». Шутит, что талант у мужика может быть только один и касается он хорошего отношения к прекрасному полу. А все остальное — труд и желание что-то сделать самому. Он и сам где только не пробовал свои силы: реставрировал гармони, мастерил шкатулки, деревянные поделки и хозяйственную утварь, даже делал ювелирные украшения, увлекался гравировкой. Валентин Павлович любит сравнивать человека с землей: какие условия на ней создались — то и взошло: может, пшеница вырастет, может, грибы или сорняки. Как-то, будучи студентом, получил предложение от директора школы вести по вечерам занятия у детей: учить их столярничать, резать по дереву и прочему. И ведь учил, вспоминая еще уроки деда: обязательно находить что-то хорошее в работе ученика и хвалить, даже когда из его рук выходит что-то неказистое и кособокое. Много лет спустя Наумкин встречал бывших учеников — и те признавались, что часто его вспоминают.
Он к любому делу всегда подходил решительно и с уверенностью, что все обязательно получится. Кстати, точно так же устроил и семейную жизнь. Это был тот период биографии, когда он должен был надолго уйти за границу — служить на корабле в Гвинее. «И парень ты подходящий, и специалист хороший, но есть один недостаток: холостой», — сказали ему при оформлении документов. В тот же вечер, вспоминает Валентин Павлович, он отправился на танцы, высмотрел красивую девушку, поразился удивительному совпадению имен, а звали ее Валентиной, и через два часа предложил ей руку и сердце. Так и сказал: вот он весь я — два кулака и тельняшка, по происхождению крестьянский сын… И ведь не ошибся, не за горами уже и золотая свадьба.

Запутанная история

Сама история появления гармони чем-то напоминает зыбучий песок: вроде есть какая-то опора в виде исторического факта, касающегося этого инструмента, — и тут же она уходит из-под ног, потому что к истокам снова нужно пробираться через века и тысячелетия. И если уж вспоминать первого дальнего родственника гармони — так называемый язычковый инструмент, где звук получается от колебания воздухом пластинки-язычка, то придется вернуться в Древний Китай. «Именно там около 7 тыс. лет назад изобрели шен, состоявший из связанных бамбуковых трубочек, внутри которых было что-то вроде кончика гусиного пера, — пояснил Валентин Наумкин. — Воздух заставлял их издавать звук». Позже разные народы заимствовали и изобретали свои предшественники гармони.
Но как она обрела тот вид, к которому мы привыкли, доподлинно неизвестно. По одной версии, в конце XVII в. в Санкт-Петербурге органный мастер Франтишек Киршнек впервые продемонстрировал подобный инструмент, по другой — изобрели гармонь и получили на нее патент немец Бушман и австриец Демиан. Пять клавишей справа, две слева — вот немецкая гармоника. В считанные годы, с 1830-го, гармошка завоевала Европу и Россию. Русский оружейник Сизов за огромные деньги (аж 35 рублей!) купил гармошку на ярмарке и привез ее в родную Тулу. Оттуда пошли первые русские гармошки, там появилась первая гармошечная фабрика. Изменялись и совершенствовались гармошки — тальянки, двухрядки, хромки — и продолжали оставаться самыми любимыми народными инструментами.

Лучших не выбирают

Самая первая гармонь в коллекции Валентина Наумкина — отцовская, фирмы «Хохнер», привезенная с войны. Подарил ее фронтовой друг-сапер: вроде бы при очистке одного из немецких городов от мин солдаты набрели на музыкальный магазин — ну и «раскулачили» его, проявив в каком-то смысле страсть к музыке… А другая гармошка с историей побывала на рейхстаге. Во время голода 1921 — 1922 годов один мастер по гармоням из Тулы за две булки хлеба купил хороший инструмент. Со своим хозяином гармонь ушла на фронт и вынесла все военные тяготы. А Валентин Павлович много лет спустя купил ее у родственницы фронтовика, восстановил, и она заняла почетное место в его собрании. Это самая старая гармошка в коллекции. С каждым годом прибавлялось все больше инструментов — в основном ручной работы, от хороших мастеров, и было очень трудно удержаться от покупки очередного: с интересным голосом, затейливой инкрустацией. В последнее время Валентин Павлович все чаще задумывается о создании в Гурзуфе музея гармони. Только, считает он, прикупить бы еще штук 15, желательно из разных стран, найти помещение, оформить его так, чтобы гармошки не лежали мертвым грузом, а могли рассказать о себе — в его ли руках или друзей-гармонистов.
Друзей Валентину Павловичу не занимать — и в родном городе, и в Крыму, и далеко за его пределами. Хорошо что есть возможность встречаться с такими же, как он, влюбленными в гармонь людьми. В этом году, например, Валентин Наумкин один представлял Украину на международном фестивале «Играй, гармонь!» в Новосибирске. Всего там собрались полторы тысячи гармонистов. Вот такие мероприятия ему по душе — ни в коем случае не конкурсы, которые предполагают соревнование и выявление победителей. «Вот как можно определить: этот человек лучше играет на гармони, этот хуже? — недоумевает он. — В каждом селе складывались свои традиции, свои особенности игры. То, что нравится жителям одного, обитатели другого могут не оценить. Игра, например, узбекских гармонистов непривычна уху рязанских. Лучшие из лучших могут быть только в масштабах одной деревни, села, города».
Валентину Павловичу, самому «гармоничному» в Украине человеку, редко удается продемонстрировать одновременно все свои гармошки — сложно доставать и распаковывать их. Но некоторые часто подают голос — на радость соседям и в удовольствие хозяину.

/НАТАЛЬЯ ЯКИМОВА/
Первая Крымская информационно-аналитическая газета
N 345, 15 ОКТЯБРЯ/21 ОКТЯБРЯ 2010