Сегодня исполняется 9 лет со дня гибели Геннадия Заволокина.  Публикуем памятную статью на эту тему.

Все выходные накануне девятого июля искал визитку Геннадия Заволокина с его домашним адресом. Собирался недавно вышедшую и главную в моей жизни книгу "Волчье солнышко" ему послать.

Все перерыл, визитки нет. И уже девятого - в понедельник, почему-то очень рано, еще до шести, проснувшись (я ведь - "сова"), неожиданно вспомнил, куда я ее засунул. Радио вещало утренние новости, я включил газ, налил себе чаю. И вдруг, как кипятком обожгло. Шагнул к приемнику, инстинктивно прибавил звук. "В минувшее воскресенье под Новосибирском в автокатастрофе разбился автор и ведущий популярной телепередачи "Играй, гармонь любимая!" Геннадий Заволокин"...

Гармонь - это целая эпоха, это один из символов нашей Родины", - так сказал на съемках передачи "Играй, гармонь!" в апреле 1987 года наш земляк писатель Владимир Крупин. Вместе с ним в Останкино была целая вятская делегация: гармонисты и гармонных дел мастера, композитор Андрей Карпиков и певица Галина Савина, мастерица дымковской игрушки Лидия Фалалеева. И с бывшим конструктором гармоней Ганинской фабрики Алексееем Федоровичем Сапожниковым в качестве своеобразных летописцев - как авторы принятой к изданию книги "Вятская гармоника" (вышла она лишь в 1991 году). И еще известный поэт Виктор Боков, сам себя определивший в состав вятской команды, во время подготовки к эфиру и в перерывах беспрестанно по-доброму шутивший и упорно называвший эту популярную телепередачу "Играй, гормон". Я по ходу передачи демонстрировал взятую из музея одну из первых "вяточек" и кратко рассказывал историю ее появления на Вятке в моем родном селе Истобенском. И тут меня ведущий Геннадий Заволокин едва не поставил в неловкое положение, предложив... сыграть на ней. Ну какой из меня игрок! Еле выкрутился, погладив гармошку и с пафосом произнеся: "Она отыграла свое еще в прошлом веке. Сейчас ею только любоваться можно".

Уже вечером после окончания телесъемок в останкинской гостинице за скромным дружеским столом в нашем номере мы вспомнили тот эпизод, боковские приколы и радовались тому, что наша Галочка спела ничуть не хуже участвовавшей в этой же передаче знаменитой Екатерины Шавриной. А потом слегка разгоряченные мужики взялись за гармони. Дежурная по этажу, прибежавшая с грозным предупреждением "Не шуметь и жильцов не беспокоить!", присела на стул у двери да так и осталась - заслушалась. Вскоре в номер куча народу набилась, и до полночи (если не дольше) шел импровизированный концерт по заявкам с хоровым исполнением отдельных произведений.

А перед этим сразу же после записи мы с Геннадием махнули "за скорейший выход передачи" по пластиковому стаканчику "Лимонной" в его редакционном закутке в одном из закоулков телецентра. И я ему подписал и подарил свою поэтическую книжку "Истобенский плес". На следующий день он позвонил мне в гостиницу, сказал, что вынужден срочно уехать, но оставил мне на вахте Останкинского телецентра "небольшой сюрприз". Я тут же отправился за ним. В большом конверте с надписью "Передать В.Г. Фокину" (меня даже документ попросили предъявить) была книга "Частушки родины Шукшина" (собиратели и составители Александр и Геннадий Заволокины, предисловие Виктора Бокова) с растрогавшим меня автографом: "Валерий! Спасибо за "Истобенский плес". Это - настоящее! Мы - души родственные. Всегда рад встрече. Г. Заволокин".

Следующие лет восемь мы с Геннадием лишь изредка перезванивались да пару раз накоротке встречались в Москве. А в марте 1995 года он позвонил и сказал: "Встречай! Наконец-то еду к вам в Вятку".

Помню эту встречу от и до. Я с ним почти не расставался с приезда до отъезда, познакомился с его родными, с участниками его творческой бригады. Но, вспоминая сейчас об этом, вспоминаю и его откровения, наши беседы, из которых сложился материал "Праздник души". В цитатах из той публикации, мне кажется, сохранилась живая речь и нерв Геннадия Дмитриевича:

"Я как был музыкальным грешным, так им и остался. Просто вместе с грязью, выплеснутой перестройкой, хлынула в страну литература настоящая, духовная, которую долгие годы запрещали. Пришли в мой дом настоящие святоотеческие работы таких авторов, как Феофан Затворник, Иоанн Кронштадтский... Да любая книга, приобретенная в церкви, вызывает потрясающий интерес каждым словом, каждой строкой буквально..."

"Я всегда делал дело, которое мне нравилось. А насчет проповедей со сцены, так я спросил однажды у священника: "Могу ли я во время мирских концертов говорить о православной вере, о Христе?" Он ответил: "Не моги этого не делать!"

"Развалить, разрушить куда легче, чем собрать, сплотить семью. С Божьей помощью у меня семья уцелела. Я один раз женат. Дети тоже поют, играют, ездят со мной, так же, как жена Светлана. И я это специально делаю, а не потому, что концертная программа не обошлась бы без выступлений семьи. Сам факт, что у артиста дети выступают вместе с ним, что семья вместе, заставляет задуматься зрителя: оказывается, вовсе не обязательно артисту быть блудником или многоженцем. Естественно, у меня семья не самая образцовая, но она - как пример того, что близкие люди могут быть единомышленниками и в искусстве".

"Гармонь, конечно, величайшее изобретение, чудо, которое с благодатью Господней создавали мастера. Но не надо делать из нее культа. Сила гармониста в скромности и душевности. Опасность я вижу в неком "прокате" гармони, когда подлинные ценности подменяются. Непросто с клубами гармони, тут очень легко заштамповаться и повторить ошибки нашей порочной прежней клубной системы с ее стремлением к "массовому охвату". Ориентация должна быть на индивидуальность, на высокий класс, на подлинный талант. Гармонь не должна заслонить и народную песню, танец народный, и народное слово великое, и народную веру православную. Это все существует в тесном сплетении и единении".

Вот эти слова, сказанные на вятской земле художественным руководителем центра, автором и ведущим телепередачи "Играй, гармонь!", композитором, народным артистом России, лауреатом Государственной премии России, да просто Великим Русским Гармонистом Геннадием Заволокиным, сегодня я воспринимаю как его завещание, его завет всем нам.

А в ту уже далекую весну девяносто пятого "заволокинцы" побывали на Ганинской гармонной фабрике, в Доме народного творчества и завершили свою творческую командировку большим концертом в областной филармонии.

Запомнилось мне многое. Просто какая-то сумасшедшая от восторга встреча на вокзале - когда не один десяток гармошек радостно воспел первое появление в дверях вагона Геннадия, а топотуху на перроне отплясывали не только встречающие и гости, но и случайные пассажиры и прохожие. Неподдельное счастье Заволокина, когда после теплой встречи его с работниками Ганинской фабрики подарили ему гармонь, сработанную по образцам старинных вятских кустарных гармошек, и прямо из сердца вырвавшиеся слова его: "Я просто счастлив! Да за гармонь я вам хоть что отдам - вот хоть куртку, хоть шапку, все сниму и отдам. А гармонь уже обратно не отдам. Ведь это надо же - красота-то какая..." И горькую усмешку Мастера, когда в Доме народного творчества, где его принимали клубы гармонистов "Тальяночка" и "Завалинка", над полкой с гармонями увидел он свой большой портрет под оргстеклом: "Ну прямо какой-то гармонный Мао!"

Но сама эта встреча была по-домашнему искренней и открытой. Под чай и шанежки (Геннадий соблюдал пост и особо налегал на квашеную капусту) шел почти родственный разговор. Без пяти минут именинника - старшего брата Александра (25 марта ему исполнилось 49 лет) поздравили огромным домашним сладким пирогом. Поздравили и Геннадия с прошедшим днем рождения (ему 18 марта "стукнуло" 47), подарили помимо прочего (в том числе второй уже кировской гармони) и штук пятнадцать (на весь его ансамбль "Частушка") книжек "Вятская гармошка". Но когда в застольном разговоре (на столе, кстати, не было ни капли спиртного) кто-то назвал Геннадия Дмитриевича "главным пропагандистом гармони в России", он неожиданно ответил взволнованно и жестко: "Слово "пропаганда" - опасное слово. То, что естественно, то не нуждается в пропаганде, нужно ли пропагандировать рост дерева или восход солнца? Или любовь, которую никто не может объяснить? Или рождение и смерть? Нельзя пропагандировать гармонь. Ее надо любить! А как только начинается пропаганда, тут же проникают серость, усредненность. Ориентироваться надо на высокое, самобытное. Посмотрите, как они сами себя "пропагандируют" - простые мужики, иногда с одной ногой, израненные. У них ни гимна своего, ни штампа клуба. А без них ни один праздник на селе, ни одна свадьба не обходится. Ребятня сама к ним тянется. Вот это пропаганда!"

А в финале концерта (таких крутых аншлагов наша филармония, пожалуй, и не видела; появление Геннадия на сцене встретили овацией; едва ли не каждый номер шел на бис; прощальную песню "Я - деревня, я - село" повторяли раз пять под несмолкающие аплодисменты вставшего зала) Заволокин сказал: "Я помню вятских гармонистов еще по передаче в Останкино в 1987 году. Да и затем с ними не раз встречался на разных фестивалях. Талантливые у вас люди. И душевные. Давно я так, как здесь, искренне и откровенно не говорил. И давно у меня такого праздника души не было..."

Импровизированный стол накрыли уже поздним вечером прямо в гримерке. Я принес соленые истобенские огурчики - с родины первой "вяточки". Их Геннадий попробовал, а от "посошка" отказался. На огурцы особо налегала его дочь Анастасия (она была беременна), на бутерброды - сын Захар, тогда - ученик 11 класса школы рабочей молодежи, ставший всеобщим любимцем после лихо исполненной со сцены частушки:

"Я у тяти холостой,

Ничего не делаю -

Летом курочек пасу,

Зимой по девкам бегаю".

Геннадий Дмитриевич "воспитывал" руководителя "Охальников" Александра Докучаева: "Нельзя смешить через ширинку, что это у вас за фольклор такой: "Две старухи за углом старика мудохают"? Отличать уже пора настоящую русскую частушку от продуктов распада", допытывался у лауреата многих гармонных конкурсов и фестивалей, мастера ОТК Ганинской гармонной фабрики Валерия Душкина: "Неужели все так плохо и фабрика уже на ладан дышит? Кто ж гармошки-то делать будет? Вот хотя бы для сына моего, для его детей..."; обсуждал с заместителем главы департамента культуры Валериной Павловной Мироновой и тогдашним директором филармонии Аэлитой Леонидовной Ткачук возможность финансовой поддержки съемок полнокровной передачи "Играй, гармонь!" в нашей области.

Вместе с чуть засмуревшим Докучаевым я отправился провожать Заволокиных до гостиницы "Вятка". Там с Геннадием и попрощались. Он, поняв, что мы еще намерены посидеть с ребятами, предупредил: "Учтите, нам всем рано на поезд - пора домой в Новосибирск возвращаться, мы ведь к вам прямо из Питера. И смотрите брату не наливайте!" В номере у кого-то из солистов ансамбля мы малость расслабились. Конечно же, пришел и Александр Дмитриевич и, слегка приняв, начал жаловаться на брата: "Генка ведь младший, а командует мной. Никакой личной жизни, он мне все наперед расписал - куда, зачем и как. Да и в концертах я лишь на подпевках и подтанцовках..." Мы с Сашей принялись убеждать его, что все не так, что народ их обоих, братьев Заволокиных, любит, вспомнили, как здорово кировские зрители приняли его лирическую песню про сирень, как аплодировали его лихому танцу "Яблочко" и виртуозному соло на балалайке. Александр немного отошел и, успокоившись, словно подвел черту: "Да уж куда мы друг без друга - братья ведь кровные".

Докучаев в ту ночь (а вернее, уже под утро) заночевал у меня дома на диване и, поспав часа три, рванул в свой родной Коршик. А когда вышел мой материал с резкими словами Заволокина в адрес "Охальников" (ну не мог же я их не привести, коль Геннадий Дмитриевич особо подчеркнул: "Это обязательно вставь, пусть пообижаются, но, может, хоть польза будет"), Александр Докучаев действительно крупно обиделся, резко высказал мне эту свою обиду, и года два мы с ним не общались. Сейчас вроде помирились. Глядя на новые программы "Охальников", я порой думаю: а ведь подействовало на них слово Заволокина - совсем другой юмор, другой уровень - и радуюсь за них.

А тот газетный материал мой заканчивался стихотворным экспромтом, который я после концерта успел и самому Заволокину прочитать:

Печалясь, радуясь, страдая,

Еще не раз, еще не два

Играй, гармонь, играй, родная,

Напоминай, что Русь жива.

Не денег и не славы ради,

Как в чистом поле за селом,

Играй, гармонь, и пой, Геннадий,

А мы всем миром подпоем.

"Всем миром" вятские подпели Геннадию Заволокину уже в июне 1999 года. Его телебригада приехала основательно, на несколько дней, для съемок отдельной передачи. Приурочено все это было к Дню города, растянувшемуся на несколько дней (625 лет, круглая дата!). Я тогда еще работал пресс-секретарем губернатора и в ту субботу 12 июня рано утром зашел в его кабинет. Владимир Нилович сидел за столом "при параде", но какой-то мрачный. На мой вопрос: "Как сегодня работаем - все по плану?" -он неожиданно резко ответил: "Да какой там план, мне мэр даже приглашения не прислал!" Я все сразу понял и решил отпроситься: "Мне бы с Заволокиным повидаться надо..." Губернатор неожиданно предложил: "А везите его сюда, вместе с Крупиным. Посидим, поговорим..." "... На гармошке поиграем", - продолжил я про себя и помчался на поиски.

Первыми "выловил" из праздничной толпы на открытии после реставрации детской филармонии Владимира Крупина и Анатолия Гребнева. Вместе поехали в ОДНТ за Заволокиным. Там в служебном фойе ДК 1 Мая его уже ждали телевизионщики и часть артистов из уже знакомого мне ансамбля "Частушка". Геннадий задерживался, все нервничали, уже и микроавтобус подошел - намечена была поездка в Советский район к отчаянному частушечнику Владимиру Егошину для съемок большого отдельного сюжета (который через некоторое время и был показан в передаче, уже чуть удлинившей свое название, - "Играй, гармонь любимая!"). Заволокин приехал какой-то одновременно возбужденный и усталый до предела. Обнялись прямо на улице у служебного крылечка ДК. Геннадий пожаловался мне вполне всерьез: "Что за земляки у тебя - так и норовят за стол усадить. А я ведь сейчас совсем не пью. Так ведь обижаются..." "Любят, значит", - улыбнулся я и передал приглашение губернатора. Геннадий Дмитриевич лишь рукой махнул: "Спасибо, конечно. Но видишь, сколько народу меня ждет? Как они без меня..."

Действительно, как мы сейчас без него?! Свежая горечь потери не позволяет еще осознать всю полноту этой трагической утраты. Для России, для каждого из нас. Прав был наш любимый поэт Сергей Есенин: "Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянье". И с каждым днем, с каждым годом нам все больше и больше будет его не хватать.

Самое главное сейчас - сохранить заволокинскую передачу, пусть без него самого, но с его концепцией, или, проще говоря, с его подходом, его стилем, его духом. Об этом - о поддержке кировчанами данной принципиальной позиции перед руководством ОРТ просила вдова Заволокина Светлана Дмитриевна в телефонном разговоре с представителями нашего департамента культуры и ОДНТ, позвонившими в Новосибирск, чтобы выразить ей свои соболезнования. Утратить, сдать, потерять последнюю русскую, российскую народную музыкальную передачу на первом общероссийском телеканале, каждый выход которой в эфир ждут у своих телевизоров миллионы людей (и не только в России), было бы преступлением перед светлой памятью ее создателя.

Сейчас в районах Кировской области проходит смотр художественной самодеятельности, посвященный 160-летию вятской гармони. В марте будущего года состоится областной финал, а в июне намечено провести у нас в Кирове Всероссийский фестиваль гармони. Всем сердцем поддерживаю предложение художественного руководителя "Тальяночки", а, вернее, сейчас уже - клуба "Вятская гармоника", объединившего в себе и "Тальяночку", и "Завалинку", и некоторые другие самодеятельные группы и кружки гармонистов, Владимира Булычева, высказанное им в местном телеэфире: Всероссийский фестиваль гармони посвятить памяти Геннадия Заволокина и пригласить к нам его родных и близких.

В летнем мареве,

в выжженной сини

Вдруг качнется в глазах

окоем...

И заплачут гармони России

О последнем поэте своем.

Валерий ФОКИН

"Вятский край"

http://www.vk-smi.ru/2001/august2001/vkaug0702.htm