70 лет согревает людские души самодеятельная звезда из села Шеметово Виктор Лукьянов
Ох, и голосистые же соловьи облюбовали ракитник села Шеметово! (Не мои ли родные – знаменитые на весь мир курские - переселились сюда?) Один заливается в вишняке прямо под окном дома с красивой вязью наличников. Стою, зачарованный, слушаю звонкую песню. Нет, до моего земляка ему далеко: в два раза меньше колен выделывает.
На пустынной улице, наконец, появляется старушка, только что вышедшая из автобуса. Может, дачница? Спрашиваю осторожно: «Вы знаете Виктора Васильевича Лукьянова?» - Да кто ж не знает Лукьянова?! Добрейший человек. Мастер на все руки. Косье изготовить, стальную литовку отбить едут к нему тверяне, владимирцы, а не только жители Подмосковья. Корзины умельца в каждом дворе не одного нашего села, а и многих ближних и дальних. А гармонист какой! Сам Геннадий Заволокин воздавал хвалу, приглашал на свою передачу. Когда начинает сыпать дробью его хромка – замолкают даже соловьи. А дом Виктора Васильевича там – за сиренями.
О знаменитом шеметовском гармонисте я впервые услышал год назад. Сотрудницы Центральной библиотеки Сергиево-Посадского района рассказали, что он снимался не только в передаче Геннадия Заволокина «Играй, гармонь!», а ещё и в фильме «Есенин», в программах чуть ли не всех каналов ТВ. Веселит народ и в праздники, и в будни. Сосед-односельчанин: «Нынче только в Шеметово и можно услышать, как заливается от радости хромка. Дачники идут, едут к нему и чтоб лукошко выбрать, косу отбить, и чтоб насладиться переливами трёхрядки. Лукьянов, право, - последний из могикан...» Признаться, я ехал к нему с опаской: такой именитый гармонист, не одолела ли звёздная болезнь? А он, вижу, рад незваному гостю, зовёт в просторную горницу. Вхожу и вижу: две хромки красуются на шифоньере, две на комоде и одна на диване. - Хромки - души моей отрада. Только их и люблю. Все двухрядки, звукоряд 25 кнопок на 25. Все не с заводского конвейера, а собраны отменными мастерами вручную. Я спросил, с чего, как началась любовь к русской гармони? А он будто не слышал вопроса: взял с дивана хромку, развернул меха. И полилась мелодия – чистая, задушевная и трепетная. - Эта, слышите, мягко выговаривает старинную народную песню. А вот её подруга куда голосистее. Слышите, как надрывается? Эта - под частушки. Лишь когда представил гостю двух своих красавиц, что называется, лицом и голосом, повёл рассказ о далёком былом. - Наш, лукьяновский, корень врос на этом месте в землю глубоко-глубоко. Село-то Шеметово начало лета считать с XVII века. Я появился на белом свете в 1928 году. Поколение моё изведало лиха. Война – войной, а и до неё пришлось бедовать. Отец мой работал на фабрике «Богородский резчик» плановиком. По облыжному доносу арестовали. Из мест отдалённых вернулся больным и в 35 лет умер. Так я стал кормильцем семьи. С 12 лет начал плести корзины из ракитника, работать в колхозе. Мужики ведь ушли на фронт, женщины и подростки растили хлеб. За ним закрепили повозку с лошадью. Возил грузы. Трудоголик, надорвал мышцы, заработал грыжу. Это не он мне рассказал – его односельчанка. Правду молвила? - Её! Так ведь война была, всем тогда досталось. За вклад в Победу, сделанный 12-летним пареньком, меня признали участником трудового фронта. Выдали медаль, установили льготы. Я этот факт так расцениваю по отношению ко мне: «Никто не забыт – ничто не забыто». И к гармошке руки, душа мои потянулись нежданно-негаданно в самый великий час народной беды - в войну. Выручала в те немилосердно трудные годы, давала надежду на будущее счастье. По отцовской линии, говорит, в роду не было таких, кого покорили бы золотые планки. Может, гадает, с материнской кровью унаследовал любовь к ним? Да так властно, что не перемочь влечение. Матрёна Александровна, видя это, выкроила из тощего семейного кошелька деньги на гармошечку-говорушечку. - Купил я в сельмаге то, что имелось, - «Русскую». Играет односельчанин, шеметовский искусник, подойду, когда сомкнёт меха, покажи, мол, какие клавиши, когда нажимать. А он: «Хоть и покажу – не научишься игре. Подбирай сам по голосам. Есть природный музыкальный слух - станешь лихим гармонистом». Я и начал подбирать. В общем, самоучка я, - ведёт разговор собеседник. «Русская» оказалась неподатливой, тяжёлой для игры, по совету знатоков продал её, приобрёл хроматическую. Эта оказалась послушной начинающему музыканту. - Звонкоголосая выгибалась в моих руках дугой, чтобы взять тончайший мотив, и тем трогала людские души. В основном женские и девичьи: мужья, женихи воевали. Пела и плакала, как овдовевшая солдатка. Меня, 14-летнего гармониста, звали на проводы призывников и добровольцев, уходивших на фронт, на свадьбы и просто на посиделки. Хромка помогала людям пережить горе. Может, ещё и поэтому признали меня участником трудового фронта? Ведь гармонь моя крепила дух защитников Родины, хлеборобов отчего колхоза - ковала нашу Победу. Теперь та голосистая хромка – в местном музее. Экскурсоводы рассказывают людям родословную певуньи грозных военных лет, о её хозяине, известном далеко за пределами округи. Редко кто возьмёт в руки, развернёт меха. Другое время – иные песни... - Меня часто и поныне зовут поиграть на свадьбах, на вечерах... Как они чудно именуются? Да, да: корпоративные. Недавно внука женил, ну как не взять в руки гармонь певучую?! Думал, вспомнит молодёжь мелодичные старинные русские песни, попоёт их всласть, как, бывало, мы, а там вместо чистой душевной музыки – «бум» да «бум», того и гляди барабанные перепонки полопаются. Я потом трое суток отходил от грома усилителей. Бережно берёт в руки третью певунью. Тишину горницы взорвала «Подгорная». И у неё голос на особицу. Дробью сыплет звуки. Виктор Васильевич поясняет: - Весёлая, плясунья! Хоть кого заставит выйти в круг заразительный «Елецкий». Надо зажечь народ – разворачиваю её меха. Так под звуки гармоней и идёт наш разговор. На диктофоне они порой забивают речь Виктора Васильевича, и приходится разгадывать обрывки слов. Плавно льются «Златые горы», а на их фоне слышу продолжение рассказа: - Эта - четвёртая по счёту - трезвонная, весёлая. И под пляску, и под частушку. Ей 70 лет. Я её восстановил, словом, воскресил. Выменял её, тогда безголосую, у другого гармониста. Уж больно хороша с виду. Пятую достаёт с комода, как мне показалось, с особой усладой. Самая большая в коллекции. «На лицо» тёмно-коричневая. Густо разукрашена перламутром. Рисунок обычный для тульчанки – цветики да лютики. Светятся только по-особому ярко. - Мастер использовал особо ценный перламутр, наподобие ракушек. Вот и лучится хромка. Бросил пальцы сверху вниз, опробовал лады, и зазвучала русская народная «Шумел камыш...». Голос приглушённый, удивительно тёплый и томный, гармошка выговаривает каждое слово песни. Лукьянов играет, а глаз не сводит с меня. Когда убедился, что взяло тёмно-коричневое чудо меня, единственного слушателя, в полон, повёл рассказ вновь: - Хорошая - живая - гармонь играет и выговаривает песню, а солист или хор подхватывают. Эта вот как раз и есть гармошечка-говорушечка. Она – заливистая русская певунья, о ней по праву говорят - голос России. - Ваша любимица? - Всем гармоням - гармонь! Чувствует не только пальцы моих рук, а и моё настроение, мою душу. А глас – ангельский. Хотите - верьте, хотите - нет, жизнь мне продлевает. Шутка сказать: восемьдесят пятый годок землю-матушку топчу. Притом после смерти жены всё хозяйство на мне. Как на многих хромках тульского завода, светится перламутровое слово «Любительская». Но, оказывается, изготовлена в Кимрах мастером Алексеем Воробьёвым. Жаль - ушёл несколько лет назад из жизни. - Узнал я о нём – поехал. В доме инструменты выставлены в длинный ряд. Осмотрел каждую, поиграл – нет, ни одна не пришлась по нраву. Визгливые балаболки, а не гармони. Так с пустыми руками и уехал. А недели через две житель соседнего посёлка позвал опять на смотрины. Поехали мы во второй раз за невестой. Мастер предложил одну, вторую гармонь. Виктор Васильевич опробовал – покачал головой, дескать, не то, совсем не то: «Души её не чувствую». - И тогда он достаёт из гардероба её: вот эту подругу мою верную. У меня к ней любовь вспыхнула с первого взгляда. Хороша - на загляденье! Стал играть – совсем обворожила. Да, голос томный, душевный. Из рук выпустить не могу. «Нравится?» - спрашивает Алексей. А я в ответ, мол, сколько просишь? Назвал, было, неподъёмную для меня сумму. Сошлись на 900 долларах. Шёл 1995 год. Снимает с хромки крышку, показывает мне чью-то размашистую подпись. «Моя любимица покорила и сердце Геннадия Заволокина, он собственноручно удостоверил это». Народный праздник «Играй, гармонь!» состоялся в Сергиевом Посаде на берегу пруда Келарка. Накануне народный артист России прослушал более двух десятков виртуозов Подмосковья. Отобрал троих. В их числе и Лукьянова из села Шеметово. - Заволокин сразу приметил мой инструмент. Поиграл на нём, расспросил, откуда он родом. Я начал конкурс с «Коробочки». Думал, на ней всё и кончится. А Геннадий сказал: «Ещё что-нибудь, пожалуйста». Я со счёта сбился, сколько было потом этих «ещё!». Венцом прослушивания и стал необычный обряд: он снял крышку хромки и расписался на ней, - слышу рассказ. Передачу «Играй, гармонь!» на берегу Келарки не раз показывали по Центральному телевидению. Голос хромки Лукьянова запомнился многим слушателям, с тех пор стал он знаменит на всю Россию. - Мать купила вам «Русскую» в 1942 году. Выходит, юбилейный для вас нынешний год: 70 лет радуете людей переборами. Когда гармонь разворачивалась дугой, надрываясь от особого счастья? - Рвал меха 9 Мая в 45-м: до утра село пело, плясало и плакало – вот уж, действительно, праздник был со слезами на глазах. Когда в конце 30-х прошлого века в селе организовался колхоз, собрание решило: под огороды отдать по тридцать соток приусадебной земли. В начале 50-х ХХ века какой-то завистник решил уменьшить клин в два раза – уравнять членов сельхозартели с совхозными пахарями. А огород для всех шеметовцев был надёжным кормильцем. Вик тор Лукьянов написал об этом письмо в Кремль. Мать отговаривала, плакала, умоляя не отсылать жалобу. А он решился, отослал послание по почте. Ответ пришёл через две недели: «Как пользовались землёй, товарищ В.В. Лукьянов, так и пользуйтесь». - Ну, я и рвал меха от радости прямо на тех сотках… Шеметовский гармонист и сегодня нарасхват: как же - звезда! Нередко играет в Сергиевом Посаде. В День Победы, на Масленицу. С самодеятельным ансамблем «Деревенька моя» колесит по городам и весям Подмосковья. Рассказывает: - Меня с певуньями не раз показывали по телевидению. Смотрел, слушал. У одной солистки голос высокий, у другой низкий, так я беру всегда две гармони – под каждую. Нет, не зря сложено поэтом: «Нам песня строить и жить помогает». Души людям хромка моя отогревает вот уж 70 лет. Фото автора
Юрий МАХРИН
Источник
