Гостил в дому у гармонного мастера Анатолия Золотова, наверное, последнего мастера некогда знаменитого кирилловского гармонного промысла. Анатолий Степанович в слесарском фартуке сидел за верстачком и мелким надфилем настраивал голоса.

- Динь! Динь! - Звенели голоса.

- Дон! Дон! - Вторила им за окном капель.

В окне синело подтаявшим льдом озеро Сиверское, над которым возвышались могучие стены Кирилло-Белозерского монастыря

- В гармони что главное? - Неспешно рассуждал Золотов.- Не строй и не разлив... Разливчик, конечно, хорошо, что гармонь была настроена не в чистую, а с разливчиком... Чтобы голоса с подголосками на четверть тона имели разницу...

Он брал в руки первую попавшууюся гармонь и пускал пальцы сверху вниз частым перебором.

- Во! Слышишь, у этой какой баской разлив!

Заслушаешься золотовской игрой. Он и мастер прекрасный и игрок первостатейный... Откинет седую голову, подмигнет глазом. "Орел!" Хозяйка чашками позвякивает, на стол собирает.

- Гармониста любить, надо модною ходить, - запел я под золотовскую игру частушку для хозяйки. - Надо краситься и мазаться и брови подводить!

Реакция была мгновенной:

- Вот уж никогда не красилась! - Задористо подбоченилась хозяйка.

- Что так?

- Али не видно? И так хороша!

Отпили чай, снова за гармони принялись.

- Так вот я и говорю, - устраиваясь за верстаком, вернулся к оставленной теме Золотов. - Главное в гармони не строй, не разлив, а душа!

И он стал разбирать гармонь по частям. Десять секунд - и нет гармони, одни детали.

- Ну, и где тут душа? Нет души-то! Наверное, Степанович, ты лукавишь, - приступился я к Золотову. - Душа-то у гармониста. А какая в гармони душа? Может быть ты все-таки гармонный строй душой называешь?

- Нет, - упорствовал Золотов. - У гармониста игра от души. А я о гармони. И не в строе дело.

Он опять ухватил с верстака гармонь, пробежалсмя по кнопкам.

- Вот у этой душа есть! И у этой есть, - вторую достал. - А вот у этой... нет и души! Слышишь?

И правда. Не та малина! Все вроде при ней, а какая-то бесцветная игра получается.

- И что? Ты сможешь этой гармони душу дать? - Удивился я. - Ежели не строй, не разлив тут ни при чем...

Золотов не отвечал, смотрел задумчиво в окошко, где синело Сиверское озеро и возвышался над ним золотыми маковками церквей монастырь, да звенела апрельская капель.

... Разговор о гармонной душе снова зашел уже нынешним летом на берегу Рыбинского водохранилища, где проходили съемки передачи о вологодских гармонистах. А съехалось их (самых лучших!) со всех уголоков Вологодчины более полусотни. И каждый со своей неповтормой игрой и неповторимой гармошкой. Какой праздник тут начался! Геннадий Заволокин снимает на Вологодской земле третью передачу, хорошо знает вологодских гармонистов и не раз повторял, что подобной игры нет более во всем мире. Что он сам даже не пытается повторить то, что творят на гармошках вологжане. Что игра их, кажется, противоречит всем музыкальным нормам, но она прекрасна. И чего здесь больше: души ли гармониста, либо души самой гармони - так и не смогли ответить в этот вечер все пятьдесят два лучших вологодских гармониста.

Леонид Китаев, генеральный директор маслозавода из далекого Кичменгского Городка, потрясающий игрок, говорил так:

- Дома у меня были три гармошки и баян. Приду домой с работы - душа мается, гармонь сама в руки просится. Начну играть, словно на небе светлеет. Час играю, второй... А тут жена: "Надоел ты со своей гармошкой, шел бы в баню играть!" Чего делать? Иду в баню. Так в бане и играл бы, если бы по случаю четвертую не купил. И ничего в ней вроде бы особенного, а вот сколько на ней не играю - терпит жена. В чем тут дело? Кто объяснит?

Гармонист Николай Иванович Шадровцев из Кадуя, плясун, охотник, в прошлом ходивший на медведя не раз, сыграл на тальянке своей и раздумчиво сказал:

- Наверное, мы, гармонисты, от Бога! Нам этот дар с неба дан, что-бы людей радовать.

А самая юная участница этого разговора, но уже лауреат конкурса имени Руслановой, певунья Наталья Баулина утверждала, что ее песенный дар впитан с молоком матери, а той достался он от бабушки... И так в глубь веков.Скорей всего это так. Ведь никто из деревенских гармонистов этой особой манере игры специально не обучался. А каждый играет так, будто он с этим умением родился.

...Из далекого детства словно сон приходит: лежу маленьким в зыбке. Бабка Мария Дмитриевна в печке моется и песни поет. Тут в дом заходит ее брат Геннадий Дмитриевич (не путать с Заволокиным), а бабушка ему из печи кричит:

- Ты, Енаха, потешкай робенка-то!

Енаха зыбку ногой качает, а сам частушки поет. При чем все непечатного свойства. Бабка опять из печи голос подает:

- Что ты, лешой, неблагословленой, поешь непотребное. Пой биседные!

Енаха затягивает любимую:

- Ехал Ванька на Пеганке
Помаленьку не бегом.
У него в санях жестянка
А в жестянке самогон...

Песня набирает ход и страсть и через минуту бабушка уже подпевает из печи:

- Ты скажи, скажи, Ванюха,
Куды едешь, куды прешь?
Ты скажи почем бутылку
Самогонки продаешь?

Лежишь себе в зыбке и тоже желаешь запеть, да пока не можешь. А скоро уже и запоешь:

- Меня маменька рожала,
Вся милиция дрожжала...
Батько ходит да поет:
Какое чадо Бог дает!

... Но вернемся к душе. Недавно в одной деревне спрятался от дождя под застреху первого попавшегося дома. Гроза уходила, на западе играли отсветы закатившегося уже солнца, с крыши потоком лилась вода, в саду пели птицы, а у открытого окна мечтательно сидела древняя старуха.

- Сколько вам лет бабуля? - Спросил я.

- А восемьдесят восемь, милый.

- А сколько в душе?

- А в душе-то мне восемнадцать. В душе у меня соловьи поют.

... В последний день съемок повез я с Заволокина в деревню к Александру Иосифовичу Трахалову. Ему уже восемьдесят семь лет. Или еще восьмьдесят семь. У деда большая коллекция самоваров. На шестнадцати из них он играет. Приезжает к нему товарищ гармонист Сергей Алексеев. Сейчас, пол-литру на стол в огороде и самовары тут же выставляют.

- Ты, Серега, играй медленно "По деревне" а я тем временем самовары подберу.

Простукивает самовары ложкой серебрянной, тональность ловит.

- Этот, Серега, кипящой, вторым с конца ставим, а этой , пустой, в изначалье. Поехали:

- А по деревне шла и пела
Самоварная труба. С дымом!
А меня милка провожала
От калитки до крыльца. С дрыном!

- Эх, Серега, слышал бы ты, как я раньше в гармонью-то играл, - хвастает дед Трахалов. Или сочиняет. Говорят, что он кроме самоваров только на патефоне и играл. - Так вот, - рассказывает дед. -Как разверну я гармонь, да как у меня Дунька пойдет плясать... А задница у нее, что вересовый куст. А пойдет кружить, так что собака гнездо вьет...

Играет Серега в гармонь, дед Трахалов в самовары. Трубы дымят, самовары звенят:

Эх. петь будем
И гулять будем.
А смерть придет
Меня дома не найдет...

Анатолий Ехалов, 20.07.99

http://vologda-oblast.ru/periodic.asp?CODE=242&V=0&LNG=RUS