Анатолий Константинович Ехалов играет на гармони
Говорят, что Шаляпин не любил гармошку и вместе с нею порождение её - частушку. Однако этот немецкий инструмент нашёл такой живой отклик в народной душе, что сегодня скорее можно говорить о том, что гармошка - инструмент чисто русский и немецкого в нём не осталось ни капли... Вряд ли и немцы станут оспаривать свои приоритеты на гармонь.
Мало кто знает, что в Белорусском государственном университете культуры уже год существует музей гармони. Создан он на базе коллекции преподавателя кафедры народно-инструментального творчества Михаила Ивановича Слизкого. Шестьдесят гармоней, баянов и аккордеонов самых разных моделей и конструкций стоят стройными рядами в одной комнате. Каждый инструмент в рабочем состоянии - бери и играй. Поэтому музей по совместительству является еще и творческой лабораторией по изучению гармони.
Герой Советского Союза, доктор юридических наук, заведующий кафедрой в одном из крупнейших учебных заведений страны Алексей Петрович Воронин был когда-то обыкновенным деревенским подростком.
Небольшого росточка и не имевший еще той профессорской округленности, которая появится впоследствии (и очков в роговой оправе), а обладавший лишь тонкой шеей, торчавшей из широкого воротника великоватой тужурки, в многочисленной поросли (густо было перед войной подрастающих парней в российских деревнях) среди крупных, круглолицых (мордастых – по ничуть не обидному деревенскому выражению) сверстников он никак не мог считаться заметным парнем, видным парнем, первым парнем на деревне и вообще – выделяться. Поэтому он мечтал о гармони.
Тот воскресный день 22 июня 1941 года был на редкость солнечным и теплым. Башкирское село Зилим-Караново, что находится в Гафурийском районе, проснулось рано утром. Уже зашумел красочный базар, всюду слышался разноязыкий говор. Из соседних деревень непрерывно подходили подводы с продуктами и живностью. На душе у всех было весело и беззаботно. Где-то рядом играла гармошка. Из репродуктора на столбе лилась музыка, которая вдруг замолкла. К полудню послышался знакомый голос диктора Левитана: «От Советского информбюро! Враг вероломно напал на нашу страну!» Тут все впервые услышали тревожное слово «война».
Инструментальное наследие в культуре кубанского казачества (к постановке проблемы)
Об инструментальной культуре казаков в научном мире имеются самые поверхностные представления (1). Отсутствие активного интереса к казачьему инструментальному наследию имеет во многом объективные причины. Исследователей в первую очередь привлекают доминантные музыкальные жанры и формы, коими являются казачьи песни. Инструментальная страта культуры казаков, на первый взгляд, не представляется целостной системой, имеющей особенные выразительные характеристики. Вероятно, песенная и инструментальная составляющие традиционной культуры не могут быть равнозначимыми и равноположенными в силу их онтологической разницы. Выделение какой-либо составляющей в качестве ведущей, приоритетной естественным образом «затеняет» другую (2).
