«Можно я поиграю?» – такую просьбу часто слышит директор Солонешенского краеведческого музея Татьяна Беликова после экскурсии, посвященной коллекции гармошек. Она невелика, но за каждой – судьба, семья, история.
– Татьяна Григорьевна, а почему у посетителей появляется такое желание?
– Душа просит. Не цифровой музыки, а настоящей красоты. Если она звучит в человеке, он берет гармошку и играет. Или хотя бы пробует. Вы бы малышей видели! Они и приподнять инструмент еще не могут, а ручки уже тянут к живому. Знаете, что самое удивительное? Люди смотрят на наши гармошечки и через одного говорят:«У меня батя на такой играл» или «Мой дед их ремонтировал».
В разгар эпидемии «АП» оказывается единственным гостем музея. Это значит – можно не торопиться и не торопить собеседницу. Татьяна Григорьевна – сказительница, на каждый вопрос настоящего у нее есть ответ из прошлого. И прежде гармошечной мы услышали историю борьбы с инфекциями, в которой наши предки были успешнее нас. Сибиряки путешествовали с давних времен. Солонешенские мужики, к примеру, в Тибет за товаром ходили. А возвращались – колокольчик на въезде в село звенел. Предупрежденные, жены и дети закрывали ставни и двери. Хозяин сам распрягал лошадей, товар сгружал. В дом не заходил – отсиживался в карантине, в погребе или отдельной постройке. Еду сидельцу оставляли у порога в глиняной посуде. А к родным он возвращался, когда убеждался, что никакой азиатской заразы не привез. Эх, поучиться бы людям XXI века принципам разобщения у жителей XVIII–XIX.
Виктор Рябых, худрук местного Дома культуры и гармошечных дел мастер, гармонист из «золотой десятки» Алтая, участник съемок программы «Играй, гармонь!», человек, с которым мы мечтали познакомиться, ушел от нас на… Бащелак. Самая высокая гора Солонешья, в отличие от журналистов, вопросами не донимает.
Это он восстанавливает старые музыкальные инструменты, попадающие в музей и обретающие здесь вторую жизнь. Посетители часто недоумевают: меха явно прошлого века, а кнопочки – новенькие, ни одна не западает.
Дар Виктору достался по наследству от дядьев, выходцев из Воронежской губернии. Одному, Митрофану Жданову, после ранения на фронте левую руку по локоть ампутировали; второму, Василию Жданову, – правую. Вы думаете, братья бросили играть? Как бы не так! Вернувшись домой, наяривали вдвоем на одной гармошке так, что село заслушивалось.
Когда умирал гармонист – деревня не плакала. Считалось, надо радоваться, что душа, дарившая радость людям в земной жизни, отошла ко Господу. И на похоронах люди частушки пели примерно такие: «Гармониста хоронили – три гармошки хряпнули».
– Наши гармошечки, – открыв заветную витрину, Татьяна Григорьевна знакомит гостей с коллекцией: – С чего обычно все начинается? Кто-нибудь отдает нам инструмент отцов или дедов, извиняясь, как правило, при этом за то, что расстается семья с фамильным раритетом. Если играть на нем больше некому, пусть лучше он в музее стоит, чем на чердаке, среди хлама.
Гармошка русского строя, подписанная мастером Артёмовым. Была выставлена на «Авито» родными умершего владельца. Виктор Рябых поехал в город, чтобы осмотреть инструмент, а вскоре позвонил Беликовой: «Татьяна, ты не сможешь от нее отказаться. Гармошка-то из твоего родного Туманово».
Владелец – виртуоз Савелий Кузнецов и впрямь уроженец родного села Беликовой, но последние годы своей жизни провел в Бийске. Дети рассказали музейщикам, что очень хорошо играл их дед, погибший еще на карело-финской войне. Отец же был самоучкой. Эту гармошку русского строя он купил в 1980 году и с тех пор с ней не расставался.
Не каждый музыкант сыграет на такой. Известный народник из Чарышского Александр Головин, заехав как-то в Солонешное, про «артемовскую» сказал так: «Во всем крае людей, способных на ней играть, по пальцам одной руки пересчитать». Не потому, что она сложнее в освоении, чем другие виды гармоней. Просто гармонисты – «хромочники» в основном, а переучиваться всегда труднее, чем учиться с нуля.
Рояльная елецкая гармошка названа так потому, что у нее справа и слева клавиши, а не кнопочки. Узнав о такой, Беликова покой потеряла. В музее Заволокиных – есть, а у них в Солонешном – нет? Непорядок. Нашли, выписали, получили. Оказалось, меха у нее бумажные. Не для рьяных исполнителей. Виктор Рябых поиграл – и в витрину вернул. А потом приехал к родне на Алтай Александр Богданов из Липецка, тоже музейщик кстати, зашел к солонешенским коллегам и обрадовался: Елец, родина рояльной гармошки, – это отчие места, но там такого экземпляра не встретил, а нашел в Сибири.
Инструмент почти всегда переживает своего хозяина, как Фёдора Яранкина например, 1894 года рождения, из казачьей семьи. Был он совхозным управляющим, переезжал из села в село, и всегда его гармошечка была при нем. С ней на фронт ушел, с ней и вернулся.
После Великой Отечественной войны прижились на Руси баяны да аккордеоны трофейные, привезенные фронтовиками, вытеснив свою «сестру»-народницу в музейные экспозиции. Но попадет такая скромница в руки мастера – и ответит ему лихой удалью, застучит дроботушками, зальется ядреной деревенской частушкой…
Источник
Страница 5 из 288
