70 лет согревает людские души самодеятельная звезда из села Шеметово Виктор Лукьянов
Ох, и голосистые же соловьи облюбовали ракитник села Шеметово! (Не мои
ли родные – знаменитые на весь мир курские - переселились сюда?) Один
заливается в вишняке прямо под окном дома
с красивой вязью наличников. Стою, зачарованный, слушаю звонкую песню.
Нет, до моего земляка ему далеко: в два раза меньше колен выделывает.
На пустынной улице, наконец, появляется старушка, только что
вышедшая из автобуса. Может, дачница? Спрашиваю осторожно: «Вы знаете
Виктора Васильевича Лукьянова?»
- Да кто ж не знает Лукьянова?! Добрейший человек. Мастер на все руки.
Косье изготовить, стальную литовку отбить едут к нему тверяне,
владимирцы, а не только жители Подмосковья. Корзины умельца в каждом
дворе не одного нашего села, а и многих ближних и дальних. А гармонист
какой! Сам Геннадий Заволокин воздавал хвалу, приглашал на свою
передачу. Когда начинает сыпать дробью его хромка – замолкают даже
соловьи. А дом Виктора Васильевича там – за сиренями.
О знаменитом шеметовском гармонисте я впервые услышал год назад.
Сотрудницы Центральной библиотеки Сергиево-Посадского района
рассказали, что он снимался не только в передаче Геннадия Заволокина
«Играй, гармонь!», а ещё и в фильме «Есенин», в программах чуть ли не
всех каналов ТВ. Веселит народ и в праздники, и в будни.
Сосед-односельчанин: «Нынче только в Шеметово и можно услышать, как
заливается от радости хромка. Дачники идут, едут к нему и чтоб лукошко
выбрать, косу отбить, и чтоб насладиться переливами трёхрядки. Лукьянов,
право, - последний из могикан...»
Признаться, я ехал к нему с опаской: такой именитый гармонист, не
одолела ли звёздная болезнь? А он, вижу, рад незваному гостю, зовёт в
просторную горницу. Вхожу и вижу: две хромки красуются на шифоньере, две
на комоде и одна на диване.
- Хромки - души моей отрада. Только их и люблю. Все двухрядки, звукоряд
25 кнопок на 25. Все не с заводского конвейера, а собраны отменными
мастерами вручную.
Я спросил, с чего, как началась любовь к русской гармони? А он будто не
слышал вопроса: взял с дивана хромку, развернул меха. И полилась мелодия
– чистая, задушевная и трепетная.
- Эта, слышите, мягко выговаривает старинную народную песню. А вот её
подруга куда голосистее. Слышите, как надрывается? Эта - под частушки.
Лишь когда представил гостю двух своих красавиц, что называется, лицом и голосом, повёл рассказ о далёком былом.
- Наш, лукьяновский, корень врос на этом месте в землю глубоко-глубоко.
Село-то Шеметово начало лета считать с XVII века. Я появился на белом
свете в 1928 году. Поколение моё изведало лиха. Война – войной, а и до
неё пришлось бедовать. Отец мой работал на фабрике «Богородский резчик»
плановиком. По облыжному доносу арестовали. Из мест отдалённых вернулся
больным и в 35 лет умер. Так я стал кормильцем семьи. С 12 лет начал
плести корзины из ракитника, работать в колхозе. Мужики ведь ушли на
фронт, женщины и подростки растили хлеб.
За ним закрепили повозку с лошадью. Возил грузы. Трудоголик, надорвал
мышцы, заработал грыжу. Это не он мне рассказал – его односельчанка.
Правду молвила?
- Её! Так ведь война была, всем тогда досталось. За вклад в Победу,
сделанный 12-летним пареньком, меня признали участником трудового
фронта. Выдали медаль, установили льготы. Я этот факт так расцениваю по
отношению ко мне: «Никто не забыт – ничто не забыто». И к гармошке руки,
душа мои потянулись нежданно-негаданно в самый великий час народной
беды - в войну. Выручала в те немилосердно трудные годы, давала надежду
на будущее счастье.
По отцовской линии, говорит, в роду не было таких, кого покорили бы
золотые планки. Может, гадает, с материнской кровью унаследовал любовь к
ним? Да так властно, что не перемочь влечение. Матрёна Александровна,
видя это, выкроила из тощего семейного кошелька деньги на
гармошечку-говорушечку.
- Купил я в сельмаге то, что имелось, - «Русскую». Играет односельчанин,
шеметовский искусник, подойду, когда сомкнёт меха, покажи, мол, какие
клавиши, когда нажимать. А он: «Хоть и покажу – не научишься игре.
Подбирай сам по голосам. Есть природный музыкальный слух - станешь лихим
гармонистом». Я и начал подбирать. В общем, самоучка я, - ведёт
разговор собеседник.
«Русская» оказалась неподатливой, тяжёлой для игры, по совету знатоков
продал её, приобрёл хроматическую. Эта оказалась послушной начинающему
музыканту.
- Звонкоголосая выгибалась в моих руках дугой, чтобы взять тончайший
мотив, и тем трогала людские души. В основном женские и девичьи: мужья,
женихи воевали. Пела и плакала, как овдовевшая солдатка. Меня,
14-летнего гармониста, звали на проводы призывников и добровольцев,
уходивших на фронт, на свадьбы и просто на посиделки. Хромка помогала
людям пережить горе. Может, ещё и поэтому признали меня участником
трудового фронта? Ведь гармонь моя крепила дух защитников Родины,
хлеборобов отчего колхоза - ковала нашу Победу.
Теперь та голосистая хромка – в местном музее. Экскурсоводы рассказывают
людям родословную певуньи грозных военных лет, о её хозяине, известном
далеко за пределами округи. Редко кто возьмёт в руки, развернёт меха.
Другое время – иные песни...
- Меня часто и поныне зовут поиграть на свадьбах, на вечерах... Как они
чудно именуются? Да, да: корпоративные. Недавно внука женил, ну как не
взять в руки гармонь певучую?! Думал, вспомнит молодёжь мелодичные
старинные русские песни, попоёт их всласть, как, бывало, мы, а там
вместо чистой душевной музыки – «бум» да «бум», того и гляди барабанные
перепонки полопаются. Я потом трое суток отходил от грома усилителей.
Бережно берёт в руки третью певунью. Тишину горницы взорвала
«Подгорная». И у неё голос на особицу. Дробью сыплет звуки. Виктор
Васильевич поясняет:
- Весёлая, плясунья! Хоть кого заставит выйти в круг заразительный «Елецкий». Надо зажечь народ – разворачиваю её меха.
Так под звуки гармоней и идёт наш разговор. На диктофоне они порой
забивают речь Виктора Васильевича, и приходится разгадывать обрывки
слов. Плавно льются «Златые горы», а на их фоне слышу продолжение
рассказа:
- Эта - четвёртая по счёту - трезвонная, весёлая. И под пляску, и под
частушку. Ей 70 лет. Я её восстановил, словом, воскресил. Выменял её,
тогда безголосую, у другого гармониста. Уж больно хороша с виду.
Пятую достаёт с комода, как мне показалось, с особой усладой. Самая
большая в коллекции. «На лицо» тёмно-коричневая. Густо разукрашена
перламутром. Рисунок обычный для тульчанки – цветики да лютики. Светятся
только по-особому ярко.
- Мастер использовал особо ценный перламутр, наподобие ракушек. Вот и лучится хромка.
Бросил пальцы сверху вниз, опробовал лады, и зазвучала русская народная
«Шумел камыш...». Голос приглушённый, удивительно тёплый и томный,
гармошка выговаривает каждое слово песни. Лукьянов играет, а глаз не
сводит с меня. Когда убедился, что взяло тёмно-коричневое чудо меня,
единственного слушателя, в полон, повёл рассказ вновь:
- Хорошая - живая - гармонь играет и выговаривает песню, а солист или
хор подхватывают. Эта вот как раз и есть гармошечка-говорушечка. Она –
заливистая русская певунья, о ней по праву говорят - голос России.
- Ваша любимица?
- Всем гармоням - гармонь! Чувствует не только пальцы моих рук, а и моё
настроение, мою душу. А глас – ангельский. Хотите - верьте, хотите -
нет, жизнь мне продлевает. Шутка сказать: восемьдесят пятый годок
землю-матушку топчу. Притом после смерти жены всё хозяйство на мне.
Как на многих хромках тульского завода, светится перламутровое слово
«Любительская». Но, оказывается, изготовлена в Кимрах мастером Алексеем
Воробьёвым. Жаль - ушёл несколько лет назад из жизни.
- Узнал я о нём – поехал. В доме инструменты выставлены в длинный ряд.
Осмотрел каждую, поиграл – нет, ни одна не пришлась по нраву. Визгливые
балаболки, а не гармони. Так с пустыми руками и уехал. А недели через
две житель соседнего посёлка позвал опять на смотрины. Поехали мы во
второй раз за невестой.
Мастер предложил одну, вторую гармонь. Виктор Васильевич опробовал –
покачал головой, дескать, не то, совсем не то: «Души её не чувствую».
- И тогда он достаёт из гардероба её: вот эту подругу мою верную. У меня
к ней любовь вспыхнула с первого взгляда. Хороша - на загляденье! Стал
играть – совсем обворожила. Да, голос томный, душевный. Из рук выпустить
не могу. «Нравится?» - спрашивает Алексей. А я в ответ, мол, сколько
просишь? Назвал, было, неподъёмную для меня сумму. Сошлись на 900
долларах. Шёл 1995 год.
Снимает с хромки крышку, показывает мне чью-то размашистую подпись. «Моя
любимица покорила и сердце Геннадия Заволокина, он собственноручно
удостоверил это». Народный праздник «Играй, гармонь!» состоялся в
Сергиевом Посаде на берегу пруда Келарка. Накануне народный артист
России прослушал более двух десятков виртуозов Подмосковья. Отобрал
троих. В их числе и Лукьянова из села Шеметово.
- Заволокин сразу приметил мой инструмент. Поиграл на нём, расспросил,
откуда он родом. Я начал конкурс с «Коробочки». Думал, на ней всё и
кончится. А Геннадий сказал: «Ещё что-нибудь, пожалуйста». Я со счёта
сбился, сколько было потом этих «ещё!». Венцом прослушивания и стал
необычный обряд: он снял крышку хромки и расписался на ней, - слышу
рассказ.
Передачу «Играй, гармонь!» на берегу Келарки не раз показывали по
Центральному телевидению. Голос хромки Лукьянова запомнился многим
слушателям, с тех пор стал он знаменит на всю Россию.
- Мать купила вам «Русскую» в 1942 году. Выходит, юбилейный для вас
нынешний год: 70 лет радуете людей переборами. Когда гармонь
разворачивалась дугой, надрываясь от особого счастья?
- Рвал меха 9 Мая в 45-м: до утра село пело, плясало и плакало – вот уж, действительно, праздник был со слезами на глазах.
Когда в конце 30-х прошлого века в селе организовался колхоз, собрание
решило: под огороды отдать по тридцать соток приусадебной земли. В
начале 50-х ХХ века какой-то завистник решил уменьшить клин в два раза –
уравнять членов сельхозартели с совхозными пахарями. А огород для всех
шеметовцев был надёжным кормильцем. Вик
тор Лукьянов написал об этом письмо в Кремль. Мать отговаривала,
плакала, умоляя не отсылать жалобу. А он решился, отослал послание по
почте.
Ответ пришёл через две недели: «Как пользовались землёй, товарищ В.В. Лукьянов, так и пользуйтесь».
- Ну, я и рвал меха от радости прямо на тех сотках…
Шеметовский гармонист и сегодня нарасхват: как же - звезда! Нередко
играет в Сергиевом Посаде. В День Победы, на Масленицу. С самодеятельным
ансамблем «Деревенька моя» колесит по городам и весям Подмосковья.
Рассказывает:
- Меня с певуньями не раз показывали по телевидению. Смотрел, слушал. У
одной солистки голос высокий, у другой низкий, так я беру всегда две
гармони – под каждую. Нет, не зря сложено поэтом: «Нам песня строить и
жить помогает». Души людям хромка моя отогревает вот уж 70 лет.
Фото автора
Юрий МАХРИН