Печать
Просмотров: 6456

80 лет назад в обществе разгорелся спор: нужен ли этот инструмент народу?


В начале 20 века гармонь как инструмент прочно завоевал позиции в жизни простого народа, особенно в сельской местности. Без него не мыслилась ни одна вечорка. Каждый вечер парни и девушки собирались вместе: зимой — в какой-нибудь избе, летом — на улице, и обязательно с гармошкой. Правда, эти сборища не всегда носили пристойный характер. Корреспондент одной из местных газет пришел в ужас, побывав на одном из таких мероприятий.

«Ввалился на посиделки.
От ужаса вылезли на лоб гляделки.
В избе чуть-чуть горел в лампе огонь.
Галдеж, матерщина и самогонная вонь.
В углу неистово наяривала гармошка.
Ретиво налегал на пищики гармонист Мирошка.
Пьяно изгибались парни, как волки в овчарне.
Фигуры и рожи — как будто из свиной кожи.
Лапали девок у всех на виду
(спервоначалу я думал, что нахожусь в бреду).
Девки визжали, как кошки, под серые взвизги гармошки…»



После революции комсомольцы решили, что нужно как-то с этими вечорками заканчивать и переманить беспартийную молодежь на свою сторону. Вопрос: как это сделать? Молодежь утомляли нудные полуторачасовые рассказы из истории комсомола. Сидят они, носом клюют, но стоит лишь пройти мимо избы парню с гармошкой, всех как ветром сдуло — все за гармошкой ушли. Часто девушки спрашивали: «А после беседы у вас будет гармошка?» Если да, то слушали лектора, нет — шапку в охапку, и до свидания. Тут-то комсомольцы и придумали, что гармошку можно использовать в качестве приманки, чтобы «вовлечь широкие массы беспартийного молодняка в учебу».
В 1934 году рабочие тульских заводов преподнесли гармонь в качестве подарка XVII съезду ВКП(б)

Почти каждая комсомольская ячейка, клуб, изба-читальня приобрели сей драгоценный инструмент. И, несмотря на запреты коммунистов, устраивали после официальной части и танцы, и пляски.

Началось победоносное шествие гармони по всей стране. Газеты писали: «Народный музыкальный инструмент, загнанный при царизме на задворки, в кабак, в пивную, имеющий законное признание только на деревенских и рабочих вечеринках, — гармонь была вытащена на широкую дорогу советской общественности».

Комсомольцы устраивали конференции гармонистов, ставя перед ними новые задачи в области репертуара и дальнейшего усовершенствования самого инструмента. Стали даже проводиться конкурсы на лучшего исполнителя. Новое «гармонишное» движение превратилось в одно из орудий воздействия на подрастающее поколение.
«Камаринская» под… гусли?

И вдруг как гром среди ясного неба… Пролетарский поэт Демьян Бедный обвинил гармонь в немецком происхождении и специфической принадлежности к кабаку. Свое стихотворение, напечатанное в «Известиях» в декабре 1926 года, он заканчивает такими строками:
«Когда станет богаче наша страна,
Музыкально-культурней станет она.
А повысится наша культура -
Умолкнет гармошка, визгливая дура,
Умолкнет, умрет вместе с верной подружкой,
Пивною, разбитою кружкой,
Умрет, но, воскреснув для жизни иной,
Оплакана горьким, последним пьянчужкой
В последней советской пивной!»


С этими доводами в корне не согласилась молодежь. В «Рабочей газете» они опубликовали письмо, обращенное ко всем читателям, прося обсудить этот вопрос и высказать свое мнение. «Давайте поставим на всенародное голосование: наш ли инструмент гармонь, нужно ли бороться за обогащение ее репертуара и улучшение качества самой гармони.

Зачем вам понадобилось, спрашивали они Демьяна Бедного, вместо пера взять в руки дегтярный помазок и мазать дегтем хорошее, полезное дело? Мы за гармонь, за обогащение ее репертуара, за продвижение через нее в массы не похабщины и хулиганства, а новых, революционных песен и лучших произведений классической и народной музыки. Мы за гармонь, за привлечение ее на службу молодежи».

В прессе началась полемика. Одни были за гармошку, другие против.

Демьян Бедный вдруг решил, что гармонь нужно заменить исконно русским музыкальным инструментом — гуслями:
«К настоящим народным гуслям-самогудам
Советскому чистоплюю-эстету
Доступа нету.
Глух он к их певучей красоте:
Уши не те!»


Не стерпел и поэт Жаров. В «Комсомольской правде» он обратился со стихотворным вопросом к Демьяну Бедному:
«Что толкнуло вас —
тоска ли, грусть ли -
Пожелать гармонике капут?..
Интересно:
Как это под гусли
Ваши «Проводы« в селе
споют?»


Демьян Бедный не сдержался:

«Комсомольцы резвы.
Да и я не сопат.
Но не хочется мне нарушать
Добрый лад
С гармонистами рьяными,
Стало нечем бить им в набат.
Пусть при них останутся
их «венки» с «баянами».
Нету масла на рынке —
едим суррогат.
Нету масла — бываем
довольны картошкою.
Нет народных скрипичных
симфоний и фуг -
Усладим свой досуг
Расторопной гармоникою.
Но… умерьте хвалебный
гармошечный пыл,
Мы вчера лишь ввели в наш
хозяйственный строй
Волховстрой!
Не смешно ль? В один день -
Волховстроя открытие,
А в Москве был
гармошечный
конкурс — событие!
Там — грядущее наше!
Там — чудеса!
Там — мечты на сто лет всех
вперед уносили!
Тут гармошки гнусили
на все голоса,
Как назад за сто лет все они
голосили!

***
Твердо веря в приход
симфонических дней,
Когда новые звуки нам будут
родней
И когда молодежь будет
фыркать, глазея
На гармонь, экспонат
бытового музея:
«И подумать… играли когда-то
на ней!»

Всем миром на защиту

Но комсомольцы и рабоче-крестьянская молодежь продолжали заступаться за свою гармошку. И отстояли. Хотя Демьян Бедный не мог с этим смириться, продолжая делать выпады и против этого народного инструмента, и против своих оппонентов.

В Сибири же в это время гармонь была незаменимым инструментом. Как и по всей стране, среди гармонистов стали ежегодно проводиться конкурсы исполнителей. Несколько раз их победителем был баянист Иван Маланин. Этот талантливый человек научился играть на гармони с пяти лет и с тех пор не расставался с народным инструментом. Он родился незрячим, на слух освоил игру на гармошке, позже виртуозно исполнял мелодии на баяне и аккордеоне. С 1928 года он жил и работал в Новосибирске: вначале баянистом радиокомитета, потом артистом Новосибирской филармонии. В годы Великой Отечественной он выступал перед бойцами уходящих на фронт сибирских дивизий, играл в госпиталях и запасных полках, вдохновляя воинов на борьбу с врагом. Музыкант обладал виртуозным мастерством, талантом импровизатора, чутко аккомпанировал чтецам, вокалистам, инструменталистам. Его друзья, ленинградские артисты, говорили: «Маланин популярен в Сибири, как Шаляпин — в России!»

В 2000 году в Новосибирске даже создали Музей сибирского баяна и гармони имени И. И. Маланина. Постоянно в память о народном баянисте проводятся Маланинские фестивали-конкурсы, на которые съезжаются музыканты со всей страны.

Нельзя не вспомнить Геннадия и Александра Заволокиных, сумевших в наши дни пробудить любовь к народной песне, частушке, к самобытной музыкальной культуре игры на гармони. Около 20 лет занимались они сбором и изучением частушек, живущих в народе, и собрали их более 20 тысяч.

Так что Демьян Бедный был не прав: этот народный инструмент нужен людям и имеет право существовать наряду и с гуслями, и со скрипкой.

Людмила КУЗМЕНКИНА
10.03.2007
"Вечерний Новосибирск"

Оригинал статьи расположен по адресу: http://www.vn.ru/10.03.2007/society/84731/

Войдите чтобы комментировать