Играть на гармони Иван Коржуев начал в 8 классе. И продолжает всю жизнь
Что может сделать один человек в музыкальном потоке уходящего искусства
В коллекции Ивана КОРЖУЕВА, гармониста, реставратора и популяризатора народной культуры, сегодня насчитывается около 140 гармоней. Современные и те, которым перевалило за 120 лет, отечественные и импортные.
Есть и совсем уникальные экземпляры. Например, баян, изготовленный специально для Краснознамённого ансамбля Советской Армии.
Когда переступаешь порог небольшой однушки в центре Великого Новгорода, кажется, что инструменты её полностью заполонили. И это только те, что выставлены на видном месте, а не спрятаны в шкафах. Впрочем, впечатление обманчиво. Даже это — далеко не вся коллекция Ивана Николаевича. Всей ей в квартире просто не разместиться, поэтому львиная доля гармоник, в том числе самых ценных и старых, сейчас выставлена в Музее народной русской культуры в Холме.
Прежде чем приступить к разговору, Иван Николаевич начинает играть. Задорные трели расплёскиваются по старенькой хрущевке и диссонируют с напряжённым, почти скорбным лицом гармониста.
— Вы извините, — говорит Иван Николаевич фотокорреспонденту, — улыбаться мне трудно. Я в войну несколько раз был ранен и так стискивал зубы от боли, что у меня мышцы улыбки атрофировались. И теперь, когда меня зовут выступать куда-нибудь, мне очень сложно: музыка такая, что надо улыбаться, а я не могу.
— Иван Николаевич, на каких фронтах вы воевали?
— У меня военного билета не было, и винтовки я в руках не держал, не подлежал призыву. Зато был в партизанах. Помню, как нас в лесу немцы нашли. Мы их, по счастью, раньше заметили, чем они нас, и своих молодых ребят, парней и девчонок, спрятали подальше от лагеря, в лесу. Ну а к нам отряд немецкий подошел. Разговор, конечно, на повышенных тонах состоялся, они нам говорят, что мы — партизаны, а мы отнекиваемся, мол, просто жители ближайшей деревни, боимся, что нас бомбить будут, вот в лес и ушли. Нам тогда сказали, что либо мы сейчас возвращаемся в деревню, либо нас как партизан... На поросячий крюк в подвале тогда вешали наших партизан. Мы, конечно, вернулись. Потом было много передряг, но я помню, что когда удавалось встретиться с другими партизанами, которые спаслись, это такая радость была! Мы встречались с такими рыданиями, так родня не плачет. И мне теперь кажется, что наша сегодняшняя дружба гармонистов схожа с той партизанской. Так нас народная музыка объединяет.
— И сколько у вас таких друзей-гармонистов?
— Сейчас — пятеро. Мы самостоятельно объединились в творческое объединение и ездим с концертами по области, а когда приглашают, то и в Москву, Петербург. Жаль только, что часто наши концерты мимо Великого Новгорода проходят. Нас очень редко приглашают. А в удалённых районах бывает, что по 5—7 человек на концерт приходит, потому что даже афиши не было. Обидно, конечно, но мы играем и для пятерых.
— У вас огромная коллекция гармоней, а познакомиться с ней можно только частично, да и то в Холме. Не было желания устроить выставку в нашем городе?
— Бывали и выставки, но они ведь длятся в среднем по две недели, а я бы хотел сделать постоянную экспозицию гармоней в Новгороде. Только я — пенсионер, откуда у меня деньги на аренду зала? Вот и получается, что основная экспозиция — только в Холме. Но я и этому рад, ведь Холм — моя малая Родина.
— Как к вам попадают новые экземпляры?
— Всегда по-разному. Что-то я купил, а что-то подарили. К сожалению, обладание многими гармонями радости не приносит, мне их отдают родственники умерших гармонистов. Это печально, когда ни у сыновей, ни у внуков не возникает никакого желания продолжить дело своих отца и деда. Ещё хорошо, если гармонь не пропивают, а ведь бывает и такое.
— А всё же любимая гармонь есть?
— Любимых гармоней может быть и одна, и две, и три. Ведь они же, как и люди, — разные. Это баян охватывает весь звукоряд: 24 тональности, 12 мажорных и 12 минорных, а у гармоники заложено только три варианта: два мажора и один минор. Так что на одной гармони не все песни можно играть. На одной наигрыши хорошо получаются, на другой — распевы. Только выбирай! В официальной таблице гармоней — чуть менее 200 видов инструментов. Я как мастер могу сказать, что каждую можно усовершенствовать. Только для того, чтобы это сделать в домашних условиях, нужно множеством профессий владеть.
Моя любимая гармонь — вот она, на шкафу стоит. Корпус от гармони «Чайка», но вы на это не смотрите, — всё остальное я сам собирал. Ее можно в бочку с водой опустить и после того, как вода стечёт, снова играть. Ничего ей не будет, потому что я сам, своими руками каждую деталь в ней просмолил. Разве что кожа может пострадать. А рычит она!.. Как зверюга! Я ведь её сделал специально для выступлений в Кремлёвском парке, где фонтан шумит, женщины шаркают, мелодию ветром сносит в сторону. Мы там с другими гармонистами много лет играли, и к нам народ подбегал, спрашивал, где мы этому научились, сколько репетировали. А мы вообще не репетировали — играли так же, как сейчас с вами разговариваем, музыка, как слова, лилась. Это ведь характерно для народной культуры. Раньше, когда гармонист приходил на свадьбе в деревне играть, он с собой ни песенников, ни шпаргалок не приносил. Наизусть знали и музыку, и слова песен. На то это и устное народное творчество. Грустно, что сейчас оно погибло, есть хорошие гармонисты, которые выступают на престижных конкурсах, но чтобы собраться с семьёй в праздник за столом да поиграть на гармошке — этого больше нет.
— Насколько мне известно, сегодня быть гармонистом — это ещё и довольно дорогое занятие.
— Да, сегодня цена хорошей, но подержанной гармони — около 40—50 тысяч рублей. Новенькая до Нового года стоила 70 тысяч, а теперь — 77. Заказать можно в Туле, пришлют через полгода. Но самые качественные инструменты могут стоить и по 130 тысяч, и даже 260 тысяч рублей. И удивляться таким ценам не стоит — мастерство изготовления гармони уходит из России. Страшно сказать, сколько уже заводов закрылось, а те, что остались, чтобы хоть как-то держаться на плаву, вынуждены поднимать такие цены. Всё это особенно печально, когда знаешь, что в старину на Руси самым популярным народным инструментом была именно гармонь. Баян могли себе позволить только люди обеспеченные, а гармошка многим была доступна.
— Около 30 лет назад вы организовали в Новгороде клуб гармонистов, но ваша основная работа с музыкой связана не была. Как же так получилось?
— Было это 28 лет назад, а работал я тогда на заводе «Планета», но всё же в свободное от работы время ходил в музыкальное училище в кремле и занимался настройкой музыкальных инструментов. И вот как-то остановился в Кремлевском парке послушать гармонистов, которые там уже играли. Мне было прежде всего интересно, что они играют, потому что меня самого, когда я ещё в школе учился, приглашали на свадьбы играть. И на конкурсы-смотры я ездил. И вот, на удивление, оказалось, что они играют то же самое, что и я 25 лет назад. Но смотрелись они, к сожалению, бедненько. Затем я заметил, что на фольклорных праздниках в «Витославлицах» нередко выступают гармонисты. Все очень талантливые, но ведь ни одного из Новгорода. Даже из Шимского района Павла Васильевича Черемисова привозили, он на гармони играл, а жена его частушки пела. И я подумал: в Новгороде уже почти 150 тысяч человек живет, а балалаечников нет, гармонистов нет… Вот так и появилось желание создать клуб. Взялся за это сам, подал объявление о наборе. Собралось 22 музыканта, а уж сколько слушателей приходило на наши концерты в Кремлёвский парк — это и не сосчитать, человек по 200—300.
Как-то так сложилось, что к 1985 году не только новгородские гармонисты вышли на улицы, но и тульские, новосибирские, кемеровские, тольяттинские. Это было в новинку, потому что раньше в основном выступали профессионалы, а тут простые люди со своими гармонями стали играть в парках. Я думаю, это связано с тем, что люди тосковали по своим деревням. Ведь тогда добрая половина населения Новгорода была деревенской.
— Одно дело — выступление перед горожанами летом в парке, а другое — на конкурсах. У вас и их тоже было не мало.
— Да, я — лауреат и тульских, и ивановских, и новгородских конкурсов. Нашу команду гармонистов я как капитан в 1990 году повез на Всесоюзный смотр гармонистов. Мы там заняли второе командное место, и это было большое признание. Рядом с нами выступали профессиональные коллективы, у которых и собственный конферансье есть, и платные концерты. А мы даже телекамер боялись, не представляли, как будем выступать перед ними. Но всё получилось.
— Иван Николаевич, вы верите, что когда-нибудь гармонь вновь станет так же востребована простыми новгородцами, как раньше?
— К сожалению, нет. Но это не значит, что надо опускать руки.
Владимир МАЛЫГИН (фото)